Космический марафон [сборник] - Эрик Френк Рассел

Мы все как один кивнули. Да, и я вместе со всеми — как последний дурак, которым и оказался.

— Странно, — медленно и со значением заметил Кли Янг. — Потому что я так не считаю!

— Ну и что с того? — грубо спросил Келли. Кли Янг повернулся к нему:

— Я думаю несколько по-другому, чем вы. Можно обмануть мои глаза, но не кое-что другое!

— Что другое?

— Ту часть моего разума, которая не связана со зрением.

Бренанд вмешался:

— Что ты имеешь в виду?

Сжимая в одном щупальце излучатель, а в другом фонарь, Кли опасливо огляделся и сказал:

— Ведь мы прилетели сюда исключительно для того, чтобы отыскать Эмброуза и Макфарлейна, если это возможно. А тут вы совершенно неожиданно решаете, что черт с ними. Причем все как один. — Его глаза снова уставились в темноту. — Занятное единодушие, не правда ли? Мне кажется, что желание закончить поиски вам внушили, а значит, здесь кто-то есть!

Господи, меня это просто-таки потрясло! На какое-то мгновение в голове у меня все смешалось, поскольку пришлось выбирать между двумя взаимоисключающими желаниями. Остальных я видел очень смутно, но Уилсон стоял рядом со мной, и я заметил, что на лице его написано полное смятение. Сомневаться не приходилось: в бесполезности дальнейших поисков нас кто-то убеждал.

Затем в голове у меня будто щелкнуло, и действительность наконец окончательно взяла верх над иллюзией. Должно быть, и с остальными в этот момент произошло то же самое, потому что Молдерс как-то стыдливо крякнул. Потом в сердцах выругался Келли, а Бренанд раздраженно заговорил:

— Ну теперь мы перешерстим все эти хижины до единой!

После этого мы немедленно приступили к обыску хижин второго, внутреннего, круга. Мы бы действовали гораздо проворнее, если б не были вынуждены держаться вместе. Тогда мы могли бы одновременно обыскивать по шесть хижин. Но у нас был приказ не разделяться, да мы и сами к этому времени научились осторожности. Я пару раз ловил себя на мысли, что неплохо бы нам ускорить процедуру, разделившись, но каждый раз спохватывался, опасаясь, что эти мысли могут оказаться не совсем моими собственными. Противно действовать по приказу омерзительного клубка веревок, прячущегося где-то поблизости в темноте.

Мы уже добрались до двенадцатой по счету хижины во внутреннем ряду, и Бренанд вошел внутрь первым, освещая себе дорогу фонарем. К этому времени мы привыкли к тому, что хижины пусты, но все же были готовы к любой неожиданности. На сей раз я оказался последним и уже собирался войти в хижину вслед за Уилсоном, когда из мрака справа от меня вдруг донесся едва различимый звук. Я остановился у входа и посветил фонарем направо.

В свете фонаря я увидел Эмброуза, сидящего через две хижины от меня. Он помахал рукой, как бы показывая, что яркий свет мешает ему разглядеть, кто я. Он был совершенно спокойным, целым и невредимым и выглядел так, словно недавно женился на дочери вождя и решил принять местное гражданство.

Я, само собой, тут же издал радостный возглас и окликнул находящихся в хижине ребят:

— Там один из наших!

Они тут же выскочили наружу и уставились туда, куда светил мой фонарь.

— Привет, Эмми! — крикнул Бренанд.

— Привет! — отчетливо и внятно сказал Эмброуз, повернулся и скрылся в хижине.

Само собой, мы вприпрыжку помчались туда же, предполагая, что у Эмброуза на руках, возможно, больной или тяжело раненный Макфарлейн.

Это представлялось вполне правдоподобным, судя по тому, что он не бросился к нам, а ушел обратно в хижину. Я был совершенно уверен, что в хижине мы найдем лежащего на полу Макфарлейна, и машинально даже полез за своим пакетом первой помощи. Добежав до хижины, мы ввалились внутрь. Шесть фонарей залили помещение ярким светом.

Но там никого не оказалось. Ни души!

Стены были сплошными и прочными, второго выхода тоже не наблюдалось. Фонарь Бренанда все время освещал единственный вход в хижину с того самого момента, как мы побежали к ней. Мы очень тщательно все обшарили, то и дело призывая Эмброуза, но убедились, что там и крысе было бы негде спрятаться.

Закончив обыскивать хижину, мы остановились, растерянно глядя друг на друга и чувствуя полную опустошенность, как вдруг Молдерса осенило:

— Вопрос: а почему это нас заманили именно в эту хижину? Ответ: чтобы мы пропустили две последние!

— Точно! — удивленно выдохнул Бренанд. Он бросился к двери. — Плевать на приказы: разделимся на тройки и обыщем обе хижины одновременно.

Молдерс, Келли и я бросились в хижину номер тринадцать. Пусто. Обстановка в ней оказалась примерно та же, что и в остальных, и здесь никого не было. Мои партнеры терять времени не стали. Убедившись, что хижина пуста, они помчались в соседний дом, где находилась группа Бренанда, и я уже собирался последовать их примеру, когда услышал — а может, мне только показалось, что услышал, — какой-то приглушенный звук за спиной.

Резко развернувшись, я посветил фонарем, но не обнаружил ничего, что могло бы издать такой звук, но тут он послышался снова, а за ним последовало несколько глухих ударов, как будто кто-то топал по густой траве.

Снова иллюзии, подумал я. Хотя существа и хранили молчание, я знал, что по крайней мере нескольким самым одаренным из них удается заставить нас слышать звуки. Я мог поклясться, что Эмброуз ответил Бренанду: «Привет!» Тут мне пришло в голову, что просто должны быть и еще более способные твари, которые в состоянии имитировать человеческую речь, поскольку ведь передразнивал же кто-то Макналти по радио, и это не было иллюзией. Голос действительно звучал в динамике.

Чувствуя себя как-то глупо, я спросил: «Кто здесь?» — приготовившись всадить луч туда, откуда на мой вопрос эхом откликнутся: «Кто здесь?» Но мне никто ничего не ответил, лишь сдавленные булькающие звуки разнеслись по хижине с удвоенной силой.

Я совершенно растерялся. Одна часть моего разума спорила с другой: «Ты позволил себя отделить от остальных, пусть даже и на несколько ярдов. Они ведь в соседней хижине и не видят, что с тобой может случиться, а ведь кто-то явно хочет, чтобы ты отправился вон в тот угол и получил по башке».

Любопытство подталкивало меня в угол, а осторожность удерживала на месте. И тут как раз вернулся Келли, чтобы посмотреть, почему я задерживаюсь. Вопрос был решен.

— Еще секундочку, — сказал я. — Ты пока постой и прикрой меня, если что. Там, похоже, что-то забавное.

С этими словами я вернулся в хижину с фонарем в одной руке и с излучателем — в другой и, прислушавшись, определил, что звуки доносятся из дальнего левого угла комнаты. Чем ближе я подходил, тем они становились громче, как будто для того, чтобы подсказать мне, что я приближаюсь к цели в игре «Холодно — горячо». Теперь я слышал их так же отчетливо, как обычно слышу рев двигателей «Марафона», когда он начинает подниматься над землей. Чувствуя себя довольно глупо под взглядом наблюдающего за мной Келли, я положил фонарь на пол, встал на колени и начал шарить руками вокруг. Вдруг моя рука нащупала грубый ботинок.

В следующее мгновение Келли грязно выругался и выстрелил так, что луч прошел всего в каких-то трех дюймах от моей шеи. Жаром мне даже волосы на затылке опалило. Позади что-то яростно задергалось, зазвенела какая-то упавшая на пол посуда, и возле меня на полу появился четырехдюймовый кусок извивающейся веревки. В то же мгновение рядом со мной появился Эмброуз.

Он возник совершенно внезапно, как будто какой-то фокусник вдруг вытащил его, как кролика из шляпы. Я ощупывал руками совершенно пустой угол, пытаясь обнаружить источник странных звуков, и вдруг коснулся невидимого ботинка, а потом над моей шеей блеснул луч Келли, что-то яростно завозилось позади меня — и вот пожалуйста: передо мной на спине лежит Эмброуз, связанный и с кляпом во рту. Я пребывал в таком состоянии, что уже вообще отказывался верить чему бы то ни было. Поэтому я вырвал у него изо рта кляп и, направив на него излучатель, сказал:

— Может, ты и Эмброуз, а может, и нет. Поэтому не вздумай повторять то, что я говорю. Придумай быстренько что-нибудь сам, да побыстрей.

Ну, я вам доложу, он оказался и придумщиком! Я услышал такое, от чего мои уши едва не свернулись в трубочки, а Келли от восторга просто оцепенел. Ругался Эмброуз быстро, складно и с большим-большим чувством. Он всегда казался человеком довольно спокойным, и трудно было даже представить, что в душе у него накопилось так много вещей, могущих значительно обогатить мировую сокровищницу непристойных выражений. Но в одном сомневаться не приходилось: никакое существо, рожденное на этой планете, ни в жизнь не сумело бы придумать ничего даже отдаленно похожего на тираду Эмброуза.

Одним словом, я занялся освобождением его от пут, сплетенных из очень прочных волокон травы, а он тем временем продолжал высказывать все, что думает, лишь изредка останавливаясь и припоминая, не пропустил ли он случайно какого-нибудь смачного ругательства. Вокруг нас всюду корчились обрубки маслянистых веревок, бесцельно ползая взад и вперед. Теперь в дверях виднелось уже четыре изумленных лица, помимо Келли.